Митрополит Симбирский и Новоспасский Феофан поделился мнением об отношениях предпринимателей и православной церкви, меценатах, взятках, отношением к продаже алкоголя и рассказал анекдот о бизнесмене в раю.

Сегодня мы не рассказываем о налогах, банкротствах, продажах и банковских ставках. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию интервью с епископом Русской православной церкви, главой Симбирской митрополии Феофаном, который далек от предпринимательства, но является прекрасным собеседником, и чье мнение на эту тему будет особенно интересно. Итак, вот ваше послепраздничное большое чтение.

— Высокопреосвященнейший Владыка, спасибо, что нашли время поговорить на не совсем привычную для Вас тему. Для начала хотелось бы узнать, когда ожидается открытие Спасо-Вознесенского кафедрального собора Ульяновска и прибытие Святейшего Патриарха Кирилла?
— 20 мая Святейший должен приехать, надеюсь всё будет благополучно. 21 мая будет торжественное освящение.

— Это обычная практика для нашей церкви, когда на такое событие приезжает Патриарх?
— Когда приезжает первое лицо, не так всё просто, особенно если учесть, что я здесь меньше года. До этого были попытки пригласить сюда и Патриарха Алексия, и затем Патриарха Кирилла. Дело в том, что у Патриарха на несколько лет расписан график. Мы «обидели» некоторые регионы (улыбается). Кому-то надо было подвинуться.

— Есть очень старое русское выражение — строить всем миром. Можно ли его применить к Спасо-Вознесенскому кафедральному собору Ульяновска?
— Думаю, можно, но не в полной мере. Есть те компании и люди, которые явились костяком при строительстве храма. И если бы не было активности губернатора по переговорам с крупными компаниями, в данном случае с «РуссНефтью»… (подробнее об этом можно прочитать здесь). Это его заслуга. Когда я приехал сюда, и речь зашла об освящении собора, то я обратился к бизнесменам, руководителям организаций и ведомств, и все откликнулись. Я не просил живых денег. Я говорил, что нужна такая-то икона, престол, надо то, надо это, если есть возможность, оплатите. И был приятно поражен, когда и люди бизнеса откликнулись, это Игорь Любченков, Алексей Батраков, Михаил Урясов, многие другие. Ведомства, и налоговая, и МВД, УФКСН, что называется, собрались, скинулись у себя на работе понемножку от своих зарплат. И вот это уже называется всем миром. Но мы никогда не должны забывать простых тружеников, тех, кто свечку, например, купил, кто-то иконку, кто-то опустил рубль, десять или сто на пожертвования. Это та лепта, которая помогала и помогает выстроить такой великолепный собор. И, пользуясь возможностью, хочу через ваш сайт выразить всем глубочайшую благодарность, и тем, кто много, и тем, кто от своего малого дал немножко, но от души.

— Почему в последнее время церковь подвергается критике за то, что собирает пожертвования, за то, что люди приносят ей деньги, бизнесмены помогают… Это же добровольный акт?
— Я сразу отвечу. Это когорта критиканов, которая хотела бы загнать церковь, как в советское время, в некое гетто, изолировать ее от общества. И даже добровольные пожертвования сопровождаются вопросами «Зачем?» и «Почему?». Спрашивают, зачем нужно строить храмы с золотыми иконостасами, а нельзя ли попроще. Но есть же какие-то вещи святые во всем мире. Зачем нам нужен Большой театр? В его ремонт вбухали миллиарды. Мы говорим, ну, как же, это достояние народа. А церковь чье же достояние? Это достояние нашей духовной культуры. Задам встречный вопрос. Почему сейчас, что бы ни сделал президент Путин, всё воспринимается в штыки, и нередко той самой когортой, которая критикует церковь? Есть определенная часть людей, для которой духовное, историческое, культурное самосознание является некоей угрозой, потому что рушатся их идеи построить в нашем государстве общество без корней. На так называемых общечеловеческих ценностях. А каковы они, мы знаем.

— Меценатство важно для церкви, или церковь может прожить и без такой помощи?
— Вопрос риторический. Меценатство важно в первую очередь для общества. Меценатство — это порыв души поделиться тем, что ты имеешь. Отделить что-то от материального достатка для духовного. Меценаты, как правило, не строят заводы, танкодромы. Меценаты, уже имея заводы и свой бизнес, начинают понимать, что не всё, что материальное и земное, является смыслом и целью жизни. И начинают задумываться о вечности. Храм — это и символ вечности, и «поликлиника» душевная, и возможность приобщиться к чему-то возвышенному. Меценаты — это не только храмы. Вспомните Третьяковскую галерею. А Эрмитаж? Да, это императорский, особый музей, но тоже создавался меценатством. Возьмите и театры с большими именами. Поэтому вопрос не в том, обойдется церковь без меценатов, или нет. Вопрос другой, обойдутся ли меценаты без церкви? Церковь — это возможность свои духовные запросы выразить в реальных делах. Построить храм, иконостас или еще что-то.

— Тогда уточню. Меценат должен быть обязательно православным верующим?
— Через дела можно прийти к вере. Понятие «верующий», скажем так, многоплановое. Может быть, человек признает просто какое-то высшее состояние и не понимает Бог это, или что. А есть понятие «верующий», когда человек признает Бога, церковь, ее таинства и каноны и считает, что надо жить так, как учит церковь. Я вот встречался и долго беседовал с приезжавшим в Ульяновск уполномоченным при Президенте России по правам ребёнка Павлом Астаховым. Когда коснулись веры, я узнал, что у него мама — монахиня, преподает философию. Я был удивлен. Вера это не нечто такое, что может быть, или не быть, вера — состояние души. Общество без веры, без традиционного духовного пути, долго не проживёт. Кстати, вот вопрос: с какого перепуга коммунисты, когда разрушили Российскую Империю, организовали такую борьбу против церкви и веры. Ну, не признаете, не признавайте. Бога нет? Ну, хорошо. Вы живите без Бога, мы будем жить с Богом. Но ведь была создана целая армия для борьбы с верой. Коммунисты понимали, что вера является фундаментом, цементирующим жизнь общества и, значит, жизнь государства. Фундамент такой потребовалось им разрушить. И возвращаясь к вопросу о нападках на церковь… Совершенно определённая часть общества, жестко настроенная против церкви, меньшинство, скажем прямо, используя возможности СМИ желает навязать большинству свое понимание о месте и роли церкви в жизни общества и государства.

— Бизнес зачастую вещь очень жесткая, не всегда приятная для человека, который им занимается. В 90-е годы были и страшные бизнес-истории… Есть еще знаменитое выражение Томаса Джозефа Даннинга, секретаря лондонского союза переплётчиков: «Обеспечьте капиталу 10 процентов прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти, хотя бы под страхом виселицы». Как бизнесмену находить баланс? Как не нарушить заповеди, но при этом чтобы бизнес работал и процветал?
— Вопрос очень сложный и для меня, и для бизнесмена. Прибыль не является первостепенной. Я беру фигуры, которые у всех на слуху — Гусинский, Березовский, Ходорковский, на Украине — Коломойский… Люди достигали неимоверного богатства не всегда этически здоровыми методами. И они не получали внутреннего удовлетворения от всего того, что они приобрели и имели. Всегда встает вопрос: «А что дальше?» Семьдесят, восемьдесят лет… Никакая наука за миллиарды не гарантирует бессмертия. Есть неизменный закон смерти, и тогда человек должен задуматься: «А дальше что?» Если бы была просто смерть, как уход вне бытия, это был бы самый легкий метод для жуликов. Но нет смерти как таковой, есть переход. И люди подсознательно это понимают. Задумываются. Не бывает так — убивай, кради, а потом к тебе придет весть благая. Лучше сразу начинать с неё, с благой вестью начинать строить бизнес. Может, его так труднее строить, по-честному, но возможно. В наше время партнеры больше стараются доверять людям, людям честным. Даже жулик не хочет доверять собрату-жулику, а ищет партнера более честного. Для бизнесмена очень важно понимание того, для чего он живет. Знаете, есть один старый анекдот, вы его обязательно напечатайте. Бизнесмен попадает на судилище к Богу. Смотрят, куда его определять. Ну, в ад. Он очень удивился: «Я помогал, и то и это делал». Посоветовались снова. В ад. Бизнесмен: «Как же так! Я и воровал, и убивал, но помогал потом, столько потратил…» Снова посоветовались, и решили деньги, вложенные им в благотворительность вернуть, а его самого… всё равно в ад (смеется).

— У меня есть вопрос примерно на эту тему. Я не раз слышал, мол, вот живет предприниматель, заработал много денег, помолился, пожертвовал, и что, неужели церковь должна его понять и простить только за это?
— Ничего никому не должна церковь. Запомните одну вещь. Если человек идет в храм и жертвует на строительство или благотворительность с расчетом коммерческим ты мне, а я тебе, так не бывает. Я тебе пудовую свечку, а ты мне здоровье или бизнес мой увеличишь. Нет. Суть жертвы не о земле, а о небе, об очищении души, это важно всем помнить. Церковь занимается не строительством земного бытия, а прокладывает дорогу от земли к небу.

— Я читал истории о святом преподобном Серафиме Вырицком, который в миру носил фамилию Муравьев и занимался пушниной, был очень богатым человеком. Но стал иноком-исповедником, принял монашеский постриг. Объясните, в какой момент и почему так происходит?
— Я вам приведу другой пример. Здесь недалеко в Мордовии родные места Фёдора Ушакова, великого флотоводца, который не проиграл ни одной баталии, был в почёте, был знаменит. Вот он уходит в монастырь, живёт благочестиво и небогато. Но еще я сам лично знаю многих людей, которые оставляют богатство, уходят, что называется, из этого мира служить богу, церкви, работать над своей душой. У всех по разному бывает, почему это происходит… Кто-то понимает это в молодости, кто-то уже испытал всё в этой жизни, и начинает задавать тот самый вопрос: «А дальше что?», который часто приводит людей к Богу. Не могу называть имена, но знаю таких людей небедных и на земле Симбирской, которые по-настоящему веруют, по-настоящему занимаются меценатством. Они не стали беднее, но внутренне они стали богаче. Или вот еще пример. Я лично очень хорошо знаю Владимира Потанина. Небедный человек, правда? Он все свое состояние завещал на благотворительность. Жена подала на него в суд. Он говорил: «Если жена и дети умные, заработают для себя. А если ума не хватит, промотают быстро то, что я бы оставил». Причем, он завещал всё не церкви, а на детские дома и прочее, у него всё расписано.

— Предпринимателям в России часто приходится сталкиваться с коррупцией и взяточничеством. Эти явления с точки зрения православной церкви грех?
— Без всякого сомнения, однозначно! Это искажение природы человека. Коррупция — это воровство. Взяточничество — самое настоящее воровство. Только называются другими именами. Я вам приведу пример с Христом. Он говорил: «Не берите больше того, что вам положено брать по податям». Если ты налоговик, а тогда он назывался мытарь, не бери больше. В Евангелии есть повествование о мытаре. Роста он был небольшого, и, чтобы увидеть Христа, залез на дерево. Христос его увидел, говорит, мол, слезай, пойдем к тебе в дом. Но перед этим мытарь сказал, что всё, что имеет, что приобрел неправильно, раздаст нищим. Христос еще говорил: «Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители». Эти слова часто неправильно понимают. Суть же их такова: если уж ты, простите меня за выражение, стырил, приобрел что-то нечестно, то теперь раздавай и помогай. Может, Господь помилует тебя, не скажет: «Иди в ад» (улыбается).

— Ваше отношение к таким видам бизнеса, как алкогольный и табачный, которые дают огромные прибыли, и к возвращению всего этого в ларьки, киоски?
— Однозначно плохое отношение.

— Владыка, объясните выражение из Библии «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие».
— Игольные уши — это узкие ворота такие, тесный путь. Богатство позволяет быть деспотичным, ты можешь не совсем справедливо вести себя с подчиненными. Богатство дает возможность к излишней роскоши, которая не является жизненно необходимой. Например, мало человеку «Волги», нужно Волгу с берегами (смеется). Или мало ему яхты в 22 метра, нужно в 150 метров. Богатство искажает природу человека. Богатый начинает больше надеяться на силу денег, например, в плане здоровья. Я знал очень много богатых людей, которые потом очень тяжело болели. Сначала они использовали своё богатство, чтобы поправить здоровье, но потом приходили к иному. Один мне говорил, эх, хотя бы с годик еще пожить, всё бы перестроил по-другому, не нужны мне большие деньги. Чувствовал он, что по жизни шёл не так. Богатство, если хотите, это как на корабле — перегруз. Шёл нормально, а в шторм хватанул воды из-за него. Это оковы, которые нередко тянут ко дну ада.

— Значит ли это, что богатство — это плохо?
— Нет. Богатство — не плохо. Но им нужно уметь распоряжаться. Относись к богатству, как к дару, который тебе Господь послал. Смотришь, вокруг тебя есть социальная несправедливость, распорядись богатством. Я не говорю, несите ко мне в церковь, нет! Не несите. Есть детские дома, сколько стариков кругом, квартирёнки у кого-то нет, газ не может провести, распорядись богатством.

— Умение выстроить бизнес, заработать деньги и распорядиться ими, это нормально, так? Но должна быть мера и понимание того, что делать с этим дальше?
— Во всём должна быть мера в жизни. Самое страшное, это поступки наши без меры. Пища, например. Мы сначала едим безобразно, много и всё подряд, потом начинаем есть мало, бегать до одурения, чтобы сбросить вес. Это говорит о том, что человек не знает чаши весов, не знает, где остановиться. Даже на поле боя настоящий полководец не допустит того, чтобы войти в угар. Богатство может быть капканом.

— Высокопреосвященнейший Владыка, есть Вам что сказать и пожелать ульяновским бизнесменам, тем, кто занимается своим делом?
— Через богатство мы нередко отрываемся от своих истоков. Но оглянитесь, посмотрите на лучшие примеры из истории нашего отечества. Поинтересуйтесь, вот великолепные храмы по земле Симбирской стоят, а кто их строил? Люди, которых называли богатыми, а они были меценатами. Задумайтесь о своих корнях. Кстати, в этом плане мусульмане и евреи более преданные своей традиции, своей вере и культуре. Мы за последние 100 лет взрастили Иванов без родства в какой-то степени. Сейчас мы видим иногда разрушенные поруганные храмы. Это немые обвинители нашего варварства. Я бы хотел обратиться к бизнесу. Друзья, давайте составим каталог таких храмов, я уже им занимаюсь, приходите ко мне, проведем совместную встречу, подумаем, что мы можем сделать. Не хочу ни клянчить, ни просить. Но вместе мы должны облагородить наш край в духовном плане. Слава Богу, передали церкви здания и территории бывшего Симбирского Спасского Новодевичьего монастыря, правда, его изуродовали всякими «версалями» (бывший монастырский корпус в переулке Пожарном, до этого находившийся в ведомстве УМВД, официально был передан 13 апреля 2015 года — прим.ред.). Давайте вместе сделаем эту святыню жемчужиной центра Ульяновска. Там будут жить сестры-монахини. Где будет, кроме всяких, простите, шалманов, духовная лечебница. Что мы вместе сможем сделать и для культуры, и для истории, и для сохранения своих традиций? Давайте вместе постараемся воспитать молодое поколение на любви к Родине.

Беседовал Андрей Белов
Фото автора, Симбирской митрополии, Шарпудина Хаутиева (церковь Владимирской иконы Божьей Матери)

Наша справка:
Митрополит Симбирский и Новоспасский Феофан (Ашурков Иван Андреевич) родился 21 мая 1947 года в городе Дмитриеве Курской области в рабочей семье. По окончании средней школы служил в рядах Советской армии. В 1969-1970 гг. нес послушание у епископа Смоленского и Вяземского Гедеона. В 1970 году поступил во второй класс Московской духовной семинарии, которую окончил в 1972 году и был зачислен в Московскую духовную академию. В 1973-м принят послушником в братство Троице-Сергиевой лавры, где был пострижен в монашество с именем Феофан в честь преподобного Феофана-исповедника. В 1974 году рукоположен в сан иеродиакона. Через два года — в сан иеромонаха. В 1976-м окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия, присвоенной за кандидатскую работу «Догматическое учение Василия Великого», и был зачислен в аспирантуру при МДА. В 1977 году определением был направлен в Русскую духовную миссию в Иерусалиме, где нес послушание пять лет. В 1982-1984 гг. пребывал в братстве Троице-Сергиевой лавры. В 1984-1987 гг. нес послушание секретаря экзархата Центральной и Южной Америки. В 1987-1989 гг. нес послушание в Отделе внешних церковных сношений Московского Патриархата. В 1989-1993 гг. — экзарх Патриарха Московского при Патриархе Александрийском и всей Африки (Египет). Был представителем Патриарха Московского при Патриархе Антиохийском и всего Востока (Сирия). В 2000 году назначен на Магаданскую и Синегорскую кафедру. Наречен во епископа 25 ноября 2000 года. Через три года назначен на Ставропольскую и Владикавказскую кафедру. В 2008-м возведен в сан архиепископа. В 2010 году назначен ректором Владикавказского духовного училища, через год — на Челябинскую и Златоустовскую кафедру. Решением Священного Синода в 2012 году назначен главой новообразованной Челябинской митрополии, возведен в сан митрополита. Решением Священного Синода от 30 мая 2014 года назначен Преосвященным Симбирским и Новоспасским, главой Симбирской митрополии.