Генеральный директор УМЗ-2 Наири Чатинян: «Что может губернатор Морозов? Ничего!»

На прошлой неделе генеральный директор УМЗ-2 Наири Чатинян рассказывал о том, почему плох экспорт и какой именно, почему Россия увязла в экономике сервиса. Сегодня мы беседуем о властях региона и о преступном разрушении ульяновской промышленности.

— В прошлый раз мы остановились на том, что Россия, в целом, и Ульяновская область, в частности, погрязли в экономике сервиса. Идем дальше?
— Итак, нам придется практически заново отстраивать производство большинства товарных цепочек. Ну, если, конечно, мы хотим быть независимым государством. Да, сложно, да, долго, но не мы первые и, видимо, не последние. По пути тотального импортозамещения пошла Германия 30-х годов ХХ века, находясь в условиях жесткого внешнего политического и финансового давления. Результаты новой индустриализации были ошеломляющими. Не будем обсуждать нацистскую идеологию, но кратный рост немецкой экономики за две пятилетки неоспорим. Но там была педантичная и кропотливая работа по каждой отрасли, по каждой товарной группе, вплоть до конкретных наименований. Только так удалось преодолеть засилье французских и английских товаров, услуг и финансов.

— Как, по вашему мнению, обстоят дела у нас?
— Импортозамещение в России стало очередным модным словом из хронологической серии «Удвоение ВВП», «Нацпроект», «Либерализация», «Нанотехнологии», «Инвестиции» и так далее. До недавнего времени сложившаяся модель экономики всех устраивала, поэтому все вышесказанные слова остались пшиком. Ну, кто поверит в движение «пчелы против меда»? Судите сами – иностранные мегакорпорации еще в 90-х годах крайне удачно расправились с остатками мощной советской промышленности. Купили предприятие – придушили, купили ключевого поставщика отрасли – одели намордник на группу предприятий, подкупили топ-менеджмент, подкупили чиновников-лоббистов, установили демпинговые цены, ввели квоты… Всего не перечислишь. Идея была проста – сначала очистить рынок от конкурентов, приучить население к новым товарам и услугам, монополизировать рынок, удерживать в течение длительного времени монопольно низкие цены, чтоб убить у национального производителя даже надежду на возрождение. Апофеоз – скупка национальных активов за гроши. Все, как на войне. Колониальной. И они победили без единого выстрела. Проанализируйте свои покупки в течение нескольких месяцев. Что сделано в России?

— Займусь на досуге, но результат примерно знаю. Еда наша, например.
— Хлеб? Почти. Оборудование – импортное. Дрожжи тоже, хозяева мукомольных комбинатов и хлебзаводов – очень часто иностранные компании. Молоко? Импортное сухое молоко, упаковка, оборудование и хозяева. Макароны? Колбаса? Морковка? Яблоки? Холодильники? Стиральные машины и порошок? Сотовые телефоны и связь? Автомобили? Телевизоры? Компьютеры? Мыло? Шампунь? Одежда? Детское питание? Самолеты? Мебель? Отдых в Турции? Все это в виде десятков и сотен миллиардов долларов в год высасывалось из нашей экономики. Мы покупали чужие товары у чужих, фактически обменивая продаваемые ресурсы на бусы. А чтоб мы никогда не очнулись, они еще глубже залезли в нашу экономику под видом инвестиций. Разберем этот дьявольский план на примере одного предприятия, которым так гордится наш губернатор Сергей Морозов. Кошачий корм производится в России, из российского сырья, руками российских рабочих, продается российским кошатникам, простите, по цене равной килограмму чистого мяса, а гигантскую прибыль забирает… американская корпорация. Другая компания из российского сырья, руками россиянам льет продукцию нашим любителям пива, прибыль – корпорации. И так по каждой группе – прибыль в конечном итоге достается иностранцам. А чтобы стимулировать сбыт своих же товаров и загнать население еще и в кредитное рабство, иностранные банки в течение последних 15 лет активно кредитовали российские банки, чтобы те кредитовали население. Национальная банковская система сажается на иглу дешевых внешних денег, жиреет и теряет нюх, становясь заложником кредиторов.

— В Ульяновской области слово «инвестиции» слышишь на каждом шагу, неужели это все так уж плохо, не пойму я вас?
— Это все профанация, надо же чем-то пудрить мозги вверенному населению, бросая фразы про миллиардные инвестиции. Как в притче, сколько ни говори «халва», слаще во рту не становится. Ульяновцы так и не почувствовали вкус «халвы» на десятки миллиардов привлеченных Морозовым инвестиций. Не знаю, может, только он это чувствует? А теперь серьезно, без шуточек. Иностранные инвестиции для России — абсолютное зло. Друзья, ну, мы же пока не банановая республика, не Бангладеш какой-нибудь. Мы – великая страна, мы можем все сами сделать.

— Почему именно Бангладеш?
— Количество людей одинаковое, только уровни развития очень разные. Иностранный инвестор там – это чудо, воплощение Бога на земле, возможность зарабатывать не 1 доллар в день, а три, это лампочка в деревне, сотовая связь вокруг завода, заводской фельдшер, душ, туалет, школа в деревне, если капиталист попадется добрый. А главное –надежда, что твой ребенок, когда вырастет, будет зарабатывать целых 10 долларов в день. И что, мы такие же? Какие ключевые технологии пришли в Россию за последние годы, которые мы не знаем? Как кошек кормить? Как пиво варить? Как шины делать? Как руль на машину делать вместе с сиденьем? Как краску делать? Как дома строить? Все инвестиции — чушь! Истинная цель переноса их производств сюда – вынос экологически вреднейших предприятий из передовых стран, копеечная рабочая сила на местах, уничтожение местных конкурентов. Всё! Всё остальное от лукавого. А губернатор им бонусом предоставляет практически полное освобождение от местных налогов, и еще компенсирует часть затрат на строительство из нашего бюджета.

— Вывод?
— На фоне привлечения мифических инвестиций с мифической выгодой корневые предприятия нашей области просто исчезают. За время правления губернатора исчез радиоламповый завод с уникальными лазерными разработками и многотысячным коллективом, исчез УЗТС – краса и гордость мирового тяжелого станкостроения, был недавно сознательно уничтожен «Гидроаппарат» – всероссийский центр производства гидравлики. Уничтожен, ради строительного рынка и недостроенной гостиницы. В коматозе «Автодеталь-Сервис», она же — бывший завод «Автозапчасть». Ну, и самое страшное, стремительное разрушение УАЗа.

— Почему разрушение? Делают автомобили, работают.
— Для начала помечтаем, чем бы мог стать автозавод для нашей области. Представим план в 100 тысяч машин в год, 20 тысяч работающих, 50 миллиардов рублей выручки в год, а это два бюджета Ульяновской области. Фишка в том, что УАЗ — производитель машин полного цикла, а его насильно превращают в автосборочное предприятие. Понимаешь разницу? Все комплектующие купили, вероятнее всего, в Китае, отштамповали «кузовщину» или, скорее всего, тоже купили в Китае, сварили, собрали, покрасили, продали. Красота! Всего тысяча с небольшим персонал. Малые серии, гибкий конвейер, ни забот, ни хлопот. Вот и кромсают УАЗ под видом модернизации. Освободившиеся площади будут застроены жильем. Это означает, что никогда больше, при всем желании, завод как производитель не возродится. Никто рушить многоэтажки с жильцами под расширение завода не будет. Одновременно рухнет квалификация персонала, останутся сборщики да маляры, а полувековые школы и династии суперпрофессионалов исчезнут.

— Я понял ваш ход мыслей. Немного сменим рассуждения, но в рамках заданной темы. О кризисе спрошу. Я искренне удивлялся, когда в декабре, помните, паника была с банками, валютой и рублем, никто из нашей власти не делал комментариев. Мол, тихо, спокойно, сейчас разберемся. Только через несколько дней сказано было, что все стабилизируется, бла-бла.
— Областная администрация наша сегодня — это помесь собеса с избирательной комиссией. Задача — перераспределить бюджет, попытаться донести деньги до народа, выполнить социальные функции, плюс обеспечить победу правящей элиты на очередных «выборах», от муниципальных до региональных. Всё. Никакого влияния на экономику региона областное правительство не имеет в принципе. Вся «движуха» осуществляется на федеральном уровне. Сергей Морозов действует в заданном коридоре, и точка. Он, скажем так, председатель местного собеса и смотрящий за областью. Главное — социалка и недопущение социального взрыва, всё. Для этого Москва дает немножко денег на дороги, немножко краски на фасады, и еще будет красивый салют на праздники. На промышленность губернатор влияет? Нет. На такую важную в промышленности вещь, как стоимость электроэнергии? Нет. На курс рубля? Глупый вопрос. А внутри любого региона все зависит от честности и компетентности губернатора. Либо он имеет много, плохо работает, тогда народ стонет. Или хорошо работает, и тогда область в передовиках, как раньше говорили. В регионах с неплохим экономическим потенциалом, в Самаре, например, можно «нарубить» побольше. Там, где область нищая, но где некоторым руководящим товарищам хочется также много, как в Самаре, процент выкачивания из бюджета выше. Через госзакупки, программы, распределение средств, продажу земли и прочее. А вот если что-то будет не так с социалкой и выборами, в Москве могут начать задавать неприятные вопросы. Например, зачем была нужна губернатору-патриоту квартира в Европе или откуда у застройщиков деньги на микрорайон «Очень южный юг» или «Холодный восточный Запад»?

Андрей Белов

Продолжение следует.