Предприниматели из боксов. Как устроена гаражная экономика России в целом, и Ульяновска в частности

Соавтор книги «Гаражники» Сергей Селеев рассказал, кто делает «итальянские» шубы, откуда взялся феномен гаражной экономики, которую не видит российское государство, и как он устроен.

Гаражная экономика — весьма распространенное явление на постсоветском пространстве. Оно, впрочем, почти не описано ни прессой, ни исследователями. Чтобы восполнить этот пробел, два журналиста из Ульяновска — Александр Павлов и Сергей Селеев — в течение года изучали деятельность, которую ведут владельцы гаражей в специальных кооперативах. Результатом их работы стала опубликованная в 2016 году книга «Гаражники». Если в советские годы гараж использовался как место, где оставляли машину и хранили картошку с соленьями, то сейчас в них часто ведется бурная деятельность, а в 12 регионах, рынок которых исследовали авторы книги, в гаражной экономике занято около трети людей из тех, о чьей работе властям ничего не известно. 

О том, как возник «гаражный рынок» и почему в гаражно-строительных кооперативах все решается по понятиям, проект openrussia.org поговорил с соавтором книги Сергеем Селеевым (на фото ниже).

— Как вы начали заниматься темой гаражной экономики, из научного или личного интереса?
— В проекте про гаражную экономику в российской провинции, который поддержал фонд «Хамовники», нас было двое: я и Александр Павлов. Он главный редактор информационного агентства «Ульяновск — город новостей» и по совместительству гаражник со стажем. Раньше у него был офис в гаражах и репетиционная база; сейчас он владеет тремя гаражами. Он и руководил проектом, потому что не понаслышке знал о том, что реально происходит в гаражах, какого размаха это явление в Ульяновске и ближайших городах — Тольятти, Набережных Челнах. Павлов понимал, что там, в городах, в этих гаражах сидит большое количество народа, и он послал меня писать репортаж про гаражи Ульяновска. С этого все и началось. Мы понимали, что это явление многостороннее, но почти никто о нем не знал и не интересовался им: ни в СМИ, ни в научной среде об этом ничего не писали, не было аналитической работы на эту тему — только один-единственный материал в «Русском репортере».

— Гараж и гаражники — это чисто русский, советский феномен?
— В какой-то степени можно сказать, что это пережиток советского прошлого. Это культурологический, социально-экономический советский и постсоветский феномен. Гаражная экономика — это, по сути дела, социально-хозяйственная деятельность, осуществляющаяся в гаражах. И все это распространено именно на территории бывшего СССР, потому что там строили гаражно-строительные кооперативы (ГСК). Это не только Россия, но и Прибалтика, Украина, Белоруссия — там гаражная экономика после распада осталась и процветает так же, как и у нас. Насчет Средней Азии мне говорить сложно, про это нам ничего не известно. Но в западных странах этого явления точно не наблюдается — как раз потому, что там не строили таких кооперативов: в таком количестве и в одном месте гаражей у них нет. Про Польшу мне говорили, что у них вроде было что-то подобное в плане архитектуры, массового скопления гаражей. Но как там обстоит дело с гаражной деятельностью, сказать не могу.

— Что значил гараж для советского человека и как трансформировалось отношение к гаражу с течением времени?
— В своем исследовании мы отразили эволюцию гаражей, проследили за ней с того момента, когда их разрешили строить — в 1960-х годах, и описали, во что они превратились к настоящему моменту. В советские времена гаражи выделялись от какого-то предприятия или организации. Гаражники — члены кооператива — были хорошо знакомы друг с другом: они работали в одном месте, жили в одном месте (потому что дома тоже выделялись от предприятия), и гаражи у них были в одном месте. Сначала гаражи в подавляющем большинстве использовались только для стоянки автомобиля и хранения вещей. Начиная с 1980-х годов гаражи становятся местом сбора и отдыха, своеобразным мужским клубом. При этом уже тогда были зачатки гаражной экономики, какой-то хозяйственной деятельности: кто-то шабашничал, машины чинил, кто-то организовывал какое-то небольшое производство, кто-то хобби там занимался. В 1990-е, когда появилась возможность оформлять гаражи в собственность, однородный состав гаражников советского времени начал размываться. Этот «мужской клуб» стал уходить — сейчас он представлен в меньшей степени. Больше стало экономической, хозяйственной гаражной деятельности. В 2010-х годах «совершенствование» законов позволило строить на землях ГСК фактически все что угодно.

— В книге вы отмечаете, что трансформация в восприятии и функционировании гаража была связана с изменениями в законодательстве. А были ли для этого еще и какие-то социально-экономические причины?
— В книге мы отмечали, что есть некая закономерность: при слабой законодательной базе (буквально несколько постановлений в отношении гаражей) и сильном госрегулировании какая-либо деятельность в гаражах невозможна. И наоборот: если законодательство обширное, но регулирование слабое, то гаражная деятельность активно развивается. Со временем законодательство ширилось, но регулирование исчезало, — и в гаражах стало происходить все что угодно, абсолютно любая деятельность. Естественно, на это наложился и эффект от развала Советского Союза, изменились экономические обстоятельства. Если в советское время все были приписаны к заводу, то после ухода государства из многих сфер экономики народ стал уходить в том числе в гаражи и заниматься там тем, что ему было интересно и что приносило какую-то прибыль.

— В одном из своих исследований, выполненном при поддержке фонда «Хамовники», вы рассчитали, что примерно треть трудоспособного населения занята в теневой экономике. А какую часть из них составляют гаражники?
— Для каждого из 12 исследованных нами регионов доля занятых в теневой экономике составляет от 30 до 40 с лишним процентов. Доля гаражников в этих процентах в зависимости от региона составляет до 50%. Наибольший процент гаражников — в Ульяновске, Тольятти, Набережных Челнах. Получается, например, что в Ульяновске 15% трудоспособного населения заняты исключительно в гаражной экономике. 

— Что толкает человека заняться гаражным делом?
— Тут всегда работает комплекс причин, в зависимости от каждой конкретной ситуации. Многие хотят работать на себя, и гараж в таком случае — это минимизация издержек. То есть сначала он снимает офис, а потом, чтобы меньше платить за аренду и снизить свои расходы, переезжает в гараж. Другие гаражники просто не хотят иметь никакого дела с государством. Иногда они даже принципиально не оформляют себе положенные им пенсии или пособия. Им просто не хочется мотаться по собесам, собирать бумажки, заверять их. Говорят, что потраченное на это время того не стоит, а в гараже они и так заработают раза в два больше, чем получат от государства в виде льгот. Точно так же они относятся и к налогам — не хотят их платить и вообще хоть как-то взаимодействовать с государством. Для третьих работа в гараже — это хобби. Например, один молодой человек в Ульяновске работает продавцом в магазине музыкальных инструментов, а на досуге делает хорошие гитары на заказ. С точки зрения государства он работающий человек, но все равно занимается гаражным промыслом. Часто со временем такая занятость в гараже становится для человека основным источником заработка, а официальная работа уходит на второй план. Но при этом для властей его статус работающего остается неизменным.

— Каков примерный возраст профессионального гаражника?
— Около 40 лет. Но это не значит, что большая часть гаражников — этого возраста. Есть среди них и 25-30-летние, и люди предпенсионного возраста. В этом плане все зависит от вида гаражной деятельности. Например, очень много молодежи — максимум до 30 лет — занимается автозвуком: тюнингуют машины, сами делают колонки, подиумы. А люди за сорок уходят в гаражи в том числе потому, что выпадают из рынка труда. Если человек в 50 лет не может найти официальную работу, он начинает заниматься гаражным ремеслом. Хотя вот карбюраторщик Наиль Порошин из Димитровграда: ему больше 60 лет, он всю свою жизнь на заводе работал, с пенсией уже, — взял и ушел в гараже работать. Теперь ведет в YouTube свой видеоблог, у него больше 120 тысяч подписчиков, из других городов к нему едут. Поэтому тут нельзя говорить только о 50-летних, которые выпали и не могут найти работу из-за возраста.

— Создается впечатление, что гаражники — это своего рода анархисты. Они против общепринятых правил ведения бизнеса, предпочитают артели, они против фиксированных зарплат и рабочих графиков.
— Если имеется в виду самоуправление, то тогда, пожалуй, с этим можно согласится. В гаражной среде практически отсутствует работа по найму, большинство работает артельным способом. Люди получают не зарплату, а долю: сколько наработал, столько и получил. Сами себя они идентифицируют себя не как бизнесмены, а либо как ремесленники, либо как промысловики, либо по роду деятельности: маляр, столяр, карбюраторщик. Саморегуляция в их среде происходит посредством «понятий», неформальных правил и норм поведения. Большинство вопросов решается именно таким способом, без обращения к государству как к арбитру. Например, если человек не платит в ГСК взносы за гараж, то, в принципе, можно обратиться в суд, взыскать эти деньги в судебном порядке, требовать эти средства через приставов. А можно просто заварить дверь в гараже. Или вынести оттуда имущество неплательщика и переселить его в помещение с худшими условиями. А на его месте, в хорошем гараже, разместить добросовестного плательщика. Это будет незаконно с точки зрения официального законодательства. Но, в соответствии с понятиями, для этой среды такие методы допустимы. И неважно, что у этого человека гараж в собственности, что у него имеются все документы. Так что если понимать под анархией не отсутствие законов, а жизнь по альтернативным правилам, то да: они анархисты.

— Если гаражники живут по понятиям, то связаны ли они как-то с криминалом?
— Иногда в председатели ГСК при полной поддержке гаражников выбирают человека из криминального мира, чтобы тот создавал условия, необходимые для существования ГСК, и гарантировал соблюдение понятий в случае каких-то проблем. Но намного чаще, наоборот, председателями становятся выходцы из силовых структур — бывшие милиционеры, кагэбэшники, военные — или люди, имеющие юридическое образование. В промышленных городах роде Набережных Челнов, где много работников заводов, часто председателем является бывший руководитель структурных подразделений завода: это может быть инженер, качественный экономист, технарь, который ушел с завода и стал руководить ГСК. То есть это люди, которые, с одной стороны, разбираются в юридической сфере, с другой — они имеют опыт в руководстве и могут решать все возникающие вопросы. Председатель в гаражной структуре — это человек, который выступает связующим звеном между гаражниками и государством. Все проверки пожарных, экологов, ОБЭПа(отдела по борьбе с экономическими преступлениями. — Открытая Россия), налоговой проходят через него, а не напрямую через гаражи. Исключение здесь — только если это что-то явно криминальное или если гаражник перешел кому-то дорогу и его начинают гнобить.
На городском или муниципальном уровне местные чиновники прекрасно знают, где у них чем кто занимается. Например, если приехать в Набережные Челны и спросить, где там мужики сидят в гаражах и делают пластиковые окна или машины чинят, то можно легко найти хотя бы одно такое ГСК. Практически любой житель города может подсказать, где этих людей найти. Так что и чиновники на уровне городского района прекрасно знают, где кто у них сидит, чем занимается и сколько примерно зарабатывает. И они используют эти знания для каких-то своих целей. Бюджеты муниципалитетов у нас глубоко дефицитные, а повседневные вопросы решать как-то надо. И такие вещи, как, например, праздничная иллюминация, решаются в том числе за счет гаражных дельцов. Из муниципалитета приходит просьба повесить шарики-фонарики в каком-то месте — народ скидывается, вешает. Или дорогу надо починить — собираются деньги, ремонтируется дорога. И все это минуя все официальные каналы. Было несколько случаев, когда люди нам рассказывали, что приходили те или иные чиновники, например, из ОБЭПа, хотели денег. Но там умеют отвечать в таких ситуациях. Могут поставить камеру, которая все заснимет, или даже просто попугать видеозаписью, которой на самом деле нет. Хотя иногда бывает легче заплатить небольшой штраф. Три тысячи, и проблемы нет. Но никаких специальных централизованных массовых поборов практически не бывает.

— Насколько я понимаю, сбыт гаражной продукции не всегда легален. Например, в вашей книге написано, что гаражную мебель иногда продают в магазинах под видом итальянской.Как происходит такой сбыт продукции?
— Сбыт продукции чаще всего происходит по цепочке «гаражник — клиент». Она, в свою очередь, обеспечивается благодаря социальным связям, наработанной клиентуре: через родственников, знакомых, по рекомендациям. Если, например, это какая-нибудь СТО (станция технического обслуживания. — Открытая Россия), авторемонт, то чаще всего там клиентура нарабатывается именно по «сарафанному радио». Хотя иногда для продажи своей продукции и ее продвижения используется сайт «Авито». Если говорить о мебели, то она тоже сбывается через знакомых. При этом отношения строятся между покупателем и производителем на доверительной основе. Могут быть какие-то отсрочки платежей, или, например, гаражник может снизить цену для своих знакомых либо сделать работу бесплатно в обмен на услугу. Бывает, что сбыт идет через «барыг». Как это происходит в случае шапок и шуб? Есть целая распределенная мануфактура в одном из российских городов. Кто-то выращивает пушного зверя, кто-то его забивает, кто-то выделывает эту шкурку. Потом продукт передается следующему звену в цепочке, те уже производят закройку, пошив. Далее все это продается на сбыт четвертому звену — сбытовикам, которые клеят бирки «Сделано в Италии» и продают под видом итальянских шуб и шапок. С мебелью действует примерно такая же схема: делается мебель в гараже, часть деталей может производиться в соседнем боксе другим человеком. Это своего рода кооперация. На собранную мебель клеятся «итальянские» лейблы, и она идет в местных торговые сети на продажу.

— Кроме шуб и мебели, какие еще гаражные товары можно встретить в обычных магазинах?
— Очень часто так на прилавки попадает спортивное питание, пищевые добавки. Они делаются в ближнем Подмосковье, а продаются под видом зарубежных. Можно встретить «иностранную» обувь, могут быть какие-то изделия из кожи: я знаю, есть такая гаражная продукция, но не могу сказать, под какой этикеткой их продают. Чисто теоретически, она тоже может продаваться под видом импортной. На прилавки попадают копченые рыба и мясо, сало, которые коптятся в гараже. Там же пекут беляши, пирожки, пельмени, хлеб — все это производится в гаражах и продается на развес, например, на рынке.

— Какие еще гаражные промыслы вы встречали?
— В гараже можно встретить любой вид деятельности, какой только возможно себе представить. Это не только авторемонт, но и бани-сауны, салоны красоты для животных, ветеринарные клиники, стоматологии, различные магазины, юридические конторы, антиквариат, изготовление продуктов питания типа тех же пельменей, фасовка опарышей и других приманок для рыбалки, изготовление одежды и музыкальных инструментов, технологичное производство типа электроники, реклама, коллекторы, производство домашних спортивных турников. В гаражах изготавливают кладбищенские памятники и ограды и самые разнообразные стройматериалы: бетонные блоки, сетку-рабицу, двери. Мы встречали в гаражах даже свино- и конефермы, голубятни, производство и розлив минеральной воды. В Анапе мы встречали заправки на территории ГСК. По словам местного бухгалтера, заправляться сюда приезжают полицейские машины. В курортных зонах России часто можно встретить многоэтажные жилые гаражи. Они напоминают частный дом, таунхаус. Внутренний вид этих домов зависит от того, что может себе позволить его владелец. Там вполне может лежать плитка или паркет, стоять большая ванна, кондиционер, возможны скважина и центральное водоснабжение, канализация, газ, централизованное отопление или тепловая пушка, кухня. Это обычный дом, обычная квартира. Люди живут в таких гаражах легально, он находится в их собственности. Единственное — тем нельзя прописываться.

— А что заставляет людей покупать жилые гаражи?
— Есть несколько причин для этого на юге — в Сочи, Адлере, Анапе и других городах. Во-первых, люди могут сдавать свои квартиры отдыхающим, а сами жить летом рядом, в гараже. Или, наоборот, сами хозяева живут в квартире, а гараж сдают отдыхающим. Во-вторых, жилой гараж может быть временным жильем, пока идет строительство и ремонт основного дома. Параллельно с этим в гараже можно заниматься какой-то деятельностью. Например, на первом этаже может быть собственный магазин или СТО, а на верхних этажах — жилая зона. Третий случай: семья переезжает на юг, продает свою квартиру в другом городе, но денег хватает только на покупку гаража. Такие жилые гаражи есть в крупных городах, например, в Ханты-Мансийске и Москве, а в остальных городах это скорее единичные случаи. Но в столице в них чаще всего живут мигранты, реже — студенты или приезжие из регионов. В этих случаях в гаражах живут, чтобы экономить деньги на жилье: снять гараж гораздо дешевле — от 7 до 20 тысяч рублей в месяц. А вот в центре Сочи такой гараж в сезон будет стоить уже 1000-5000 рублей в день.

— Владельцы таких гаражей не боятся, что с их жильем может что-то случиться, например, что его могут снести?
— В Москве да, народ боится, что их снесут. Вот район «Шанхай» в Раменках, где было около 10 тысяч гаражей, начали сносить в мае этого года. Часть уже сравняли с землей, другую пока только пытаются. Там было много жилых помещений, кафешек. Хотя люди там уже присмотрели себе места в других ГСК, построили цеха. Кто-то в таком случае просто переезжает; кто-то совсем уезжает из города. В других городах ситуация в этом плане менее напряженная, хотя там тоже есть своя специфика: ситуации везде разные. Но люди в большинстве своем к таким вопросам относятся спокойно, никто их сносить не собирается, гаражи по большей части расположены на окраинах, поэтому если до них очередь дойдет, то будет это еще не скоро.

— Некоторые ваши респонденты-гаражники, говоря о своих доходах и о том, как идут дела в гараже, отвечали, что «раньше было лучше». С чем это связано?
— Бухгалтерию, как это есть в бизнесе, никто не ведет. У гаражников есть учет. Даже если крупного гаражника спросить, сколько он зарабатывает, он сможет ответить с большим трудом. И не потому, что не хочет, а потому что он просто этого не знает. Хотя во многих случаях народ просто прибеднялся. Их можно понять: приходят непонятные люди, начинают спрашивать, как он живет, сколько зарабатывает. Так что это нормальная реакция: «Все стало плохо» и так далее. В конце 2014-го — начале 2015 года люди говорили нам, что нет никакого кризиса. Про то, что гаражники серьезно почувствовали кризис, заговорили только в этом году. Все дело в том, что у бюджетников стало меньше денег. Если раньше люди приезжали исправлять, чинить каждую царапину на машине, то теперь народ или старается не обращать внимания на такие мелочи, или сам чего-то с этим химичит. То есть, с одной стороны, снизился спрос на некоторые виды продукции гаражных мастеров. С другой стороны, уровень доходов у многих гаражников все же остается стабильным, по большей части за счет качества оказания услуг, за счет большой клиентской базы. Так что большинство как работали, так и работают. Хотя сейчас есть некоторые виды гаражной деятельности, которые от кризиса даже выиграли. Это, например, авторемонт. Если раньше автовладельцы ездили в официальные сервисы, то теперь они чаще пользуются услугами гаражников. До кризиса россиянин мог не ремонтировать технику, а выбросить ее и купить новую. А сейчас человек, вероятнее всего, обратится к мастеру, который отремонтирует его холодильник или стиральную машину. Здесь начинает работать правило простой экономии.

Источник: openrussia.org